Еще Э. Т. Стилл указывал на важность остеопатической работы со структурами головного мозга, говоря: «Всегда направляйте «свет исследования» на головной мозг». Однако до последнего времени ни тестов, ни техник на головном мозге в арсенале остеопата не было. Тем не менее большинство людей имеют повреждения различных структур головного мозга разной степени (родовая травма, хлыстовая травма, интоксикации, инфекции и т. п.). Нередко встречающаяся ирритация ствола мозга распространяется на все тело и неизбежно перестраивает его. Поэтому дисфункции структур головного мозга часто имеют различные отдаленные проявления. Отсюда нельзя рассматривать любую соматическую дисфункцию в теле, не связывая ее с функционированием ЦНС и внc.

Основоположником остеопатических техник на паренхиме головного мозга по праву считается американский остеопат Бруно Чикли (Bruno Chikly). Несмотря на его известный во всем мире интерес к лимфатической системе и лимфодренажным техникам, именно ему принадлежат первые разработки остеопатических техник на паренхиме мозга и базальных ядрах. Данная глава написана автором на основе лекций, прочитанных Б. Чикли в 2007 году в Санкт-Петербурге.

Сложность работы с головным мозгом заключается в том, что как такового смещения структур мозга не происходит. Техники, как правило, непрямые. Они отличаются от работы на мембранах и костях. Ближе всего по принципу выполнения висцеральные и лигаментозные техники. Однако некоторые исследователи считают, что работа на паренхиме головного мозга есть не что иное, как работа на паутинной и мягкой мозговых оболочках [Ciccotti М., 2012].

Ключом к выполнению техник на структурах мозга является визуализация [Chikly В., 2007; Montet G., 2007; Ciccotti М., 2012]. И прежде всего, искусство визуализации обусловливается уровнем знания анатомии. В теории Э. Т. Стилла визуализация являлась одним из главных элементов. Но с появлением рентгеновского исследования визуализация постепенно стала уходить на второй план, уступая структуральному подходу в остеопатии Дж. М. Литтлджона. И тем не менее, рентгеновская и пальпаторная визуализация не заменяют друг друга. Рука остеопата при прикосновении визуализирует все, что есть в теле, и это не что иное, как сама Жизнь [Montet G., 2007]. А что визуализирует рентгеновский аппарат? Структуру в момент времени.

Известно, что Э. Т. Стилл в ходе диагностики смотрел на пациента, но видел не глазами. Его видение было более глубоким, «внутренним». Возможно, поэтому его диагностика не занимала много времени — он просто знал.

В своем профессиональном развитии сначала остеопат использует обычное наблюдение (глазами). Затем по мере накопления опыта и развития многолетними тренировками способности к запоминанию остеопат видит пальцами, воспроизводя в образе все, к чему прикасается. Здесь нужно отметить, что на данном этапе визуализация может быть активной (создание образа) и пассивной (получение образа).

Образ — это реальность, которую врачу дает ткань под пальцами [Montet G., 2007]. Нередко опытные остеопаты говорят об образах, которые посылает им тело — образ травмы, образ рождения, образ событий и т. д. Но, как бы там ни было, визуализация — это волевая проекция того, что под пальцами. И достигается она годами, после чего, можно сказать, образ приходит сам, и врач в этот момент уже «не активен». Одновременно с развитием визуализации врач тренирует пальпаторное чувство. Для этого используется «стратегия тканевой непрерывности» [Ciccotti М., 2012], результатом которой является исчезновение тканевых барьеров (костного и мембранозного) между рукой врача и тканями головного мозга. Э. Т. Стилл говорил: «Найди, зафиксируй и дай этому проявиться». И мы знаем, что Жизненные силы начинают себя проявлять после коррекции. Но если какая-то зона в теле не смогла себя проявить, то, вероятно, утрачена способность к самовосстановлению.

Работа на головном мозге, по Б. Чикли (2007), включает в себя следующие этапы:

• коррекция первичных повреждений;
• устранение тканевого и (или) клеточного стресса;
• коррекция желудочковой системы, базальных ядер и связанных с ними структур;
• механический рилиз головного мозга;
• механический рилиз спинного мозга.

Б. Чикли указывает на важность поиска зон высокого симпатического тонуса (места травматического повреждения) на уровне черепа. По его мнению, никакая начальная работа с черепом невозможна без устранения или значительного снижения симпатического тонуса («симпатического поля»).

Итак, стресс вызывает последовательную реакцию следующих структур головного мозга:

• Ретикулярная формация.

Стрессовая реакция вовлекает ретикулярную формацию (катехоламины), а именно, голубоватое место (locus caeruleus) на границе моста и ромбовидной ямки. В голубоватом месте содержится 80% норадреналина — основного медиатора в головном мозге. Ретикулярная формация связана со всеми глубокими мышцами позвоночника. При стрессе из-за гиперсимпатикотонии возникает ригидность шейных мышц, которая закрепляется при хроническом стрессе. В этот момент иммунная система и когнитивная активность находятся в гипофункции.

• Миндалевидное тело (corpus amygdaloideum).

В стрессовой реакции также принимает участие миндалевидное тело (corpus amygdaloideum) — часть. Миндалевидное тело является концевой частью хвостатого ядра. Она моментально реагирует в момент страха (страха ошибки, неузнавания предмета и т. п.), прежде чем человек понимает, что происходит. Это самый быстрый путь реагирования на стресс. Скорость получения информации миндалевидным телом в 800 раз выше, чем таламусом. Путь таламус — кора — более медленный. Поэтому человек реагирует на стресс раньше, чем понимает. Только после этого включается парасимпатический контроль и префронтальная кора снижает реакцию страха. При травме организм остается в управляемом миндалевидным телом защитном состоянии дольше, чем необходимо [Morris J. S., Ohman A., Dolan R. J., 1999].

• Гиппокамп.
• Префронтальная кора.
• Поясная извилина (gyrus cinguli).
• Гипоталамо-гипофизарно-адреналовая система: АКТГ, кортикотропин-рилизинг фактор (паравентрикулярные ядра гипоталамуса), норадреналин или адреналин, кортизол.

При сильном стрессе происходит активация системы и повышение уровня глюкокортикоидов. Известно, что в стрессовой ситуации норадреналин подавляет активность префронтальной коры и ухудшает память [Siegfried В., Frischknecht Н. R., Nunez de Souza R., 1990]. Отмечается неспособность сконцентрироваться, невозможность удерживать мысль, мыслить ясно, сосредотачиваться или запоминать. Дети могут быть неспособны к обучению, гиперактивны и деструктивны в поведении против самих себя и других.

Нередко при травме происходит диссоциация с телом. Это говорит о высокой степени стресса и о том, что возникнет посттравматический синдром. В первой фазе стресса организм содержит большое количество кортизола, а на второй фазе отмечается высокий уровень опиоидов.

Рассматривая физиологию стресса, заслуживает внимания поливагальная теория Стивена Поржеса. В Российском остеопатическом журнале № 3—4 (14-15) за 2011 год была опубликована интересная статья «Любовь или травма? Проникновение в суть поливагальной теории». Автор описывает различные системы адаптации человека на стресс:

1. «социальная система», обеспечивающая общение человека с другими млекопитающими;
2. система «бороться или бежать» — более древняя система, адаптирующая человека к опасности (мобилизация);
3. система «червя» (иммобилизации) — самая древняя система, которая сковывает и обездвиживает, отключая систему «бороться или бежать». Эта система включается при глубоких травмах.

Ткани не знают ни времени, ни пространства, поэтому при травме ткани находятся в состоянии ожидания повторного «удара». Б. Чикли (2007) указывает, что при приближении руки остеопата к голове пациента происходит каскад реакций в тканях и они «закрываются».