Для оценки влияния сравниваемых препаратов на социальное функционирование («социально полезная деятельность, включая работу и учебу», «отношения с близкими и прочие социальные отношения», «самообслуживание», «беспокоящее и агрессивное поведение») использовалась шкала PSP (социально-ориентированного и социального функционирования) (табл. 7).
Таблица 7. Динамика социального функционирования пациентов в процессе терапии Рисперидоном-Конста и оланзапином (LOCF-анализ)
Данные, приведенные в таблице, показывают, что в области «социально полезной деятельности, включающей работу и учебу», в группе рисперидона отмечалось постепенное уменьшение количества больных с выраженными степенями затруднений, и в конце исследования значительные нарушения были у 3 пациентов, заметные и слабые у 14, отсутствовали затруднения в данной области у 3 пациентов. В группе оланзапина на момент включения преобладали пациенты с сильной и значительной степенью затруднений. В процессе терапии число больных с сильной степенью затруднений оставалось стабильным до конца исследования и составляло 4 пациента. Однако основная подгруппа включала пациентов с положительной динамикой, и в конце исследования заметные затруднения имелись у 7 человек, слабые — у 2, у 4 — нарушения отсутствовали.
В обеих группах в области «отношения с близкими» у значительного числа пациентов отмечалось достаточно полное восстановление функционирования. Так, на 12 месяце исследования в группе рисперидона соотношение было следующим: у 10 человек затруднения отсутствовали, у 5 имелись слабые затруднения, у 4 — заметные и лишь у 1 — значительные. В группе оланзапина было примерно сходное соотношение: у 9 — затруднения отсутствовали, у 8 была слабая выраженность, у 2 — заметные нарушения и только у 1 пациента они оставались стабильно значительными. Интересно заметить, что параллельно отмечались значительные улучшения в сфере «беспокоящего и агрессивного поведения». Таким образом, возможно восстановление функционирования в сфере интерперсональных отношений частично связано с уменьшением выраженности дезорганизованного поведения больных, т.е. происходит за счет редукции психотической симптоматики.
В области «самообслуживания» у больных, получавших рисперидон, наблюдалось значительное улучшение функционирования, и на 12 месяце только 7 пациентов имели заметные нарушения в данной сфере, 9 — слабые и у 4 затруднения отсутствовали. В группе оланзапина в конце исследования также наблюдалось значительное улучшение: у 1 пациента нарушения отсутствовали, у 14 отмечались слабые нарушения, 2 больных имели заметные нарушения, 2 — значительные, 1 — сильные.
Оба препарата эффективно воздействовали на сферу «беспокоящее и агрессивное поведение», на 12 месяце исследования только у одного пациента из группы оланзапина имелись значительные проблемы в данной сфере.
Динамика общего балла по шкале PSP отображена в таблице 8.
Таблица 8. Динамика заключительного балла по шкале PSP в процессе терапии пролонгированным рисперидоном и оланзапином
Примечание: хр<0,05 (по сравнению с оланзапином) *р<0,01; **р<0,001 (по сравнению с фоном).
На момент включения пациентов в исследование отмечались статистически значимые различия в социальном функционировании между группами. Так, балл по шкале PSP в группе рисперидона был 61,8±7,3, а в группе оланзапина — 55,6±10,1 (р<0,05). На 12 месяце в обеих группах отмечалась наибольшая положительная динамика, которая в группе рисперидона составила 8 баллов, в относительном выражении — 12,9%, а в группе оланзапина — 8,4 балла, в относительном выражении — 15,1 %. В обеих группах отмечались статистически значимые различия по сравнению с фоном. Таким образом, в обеих группах уровень социального функционирования в ходе терапии возрастал, но поскольку на момент включения в исследование группы рисперидона и оланзапина статистически достоверно различались, по данному параметру сравнение эффективности представляется затруднительным.
При проведении корреляционного анализа между клинической симптоматикой и социальным функционированием в группе рисперидона отмечались значимые отрицательные корреляции между подшкалой негативной симптоматики по PANSS и баллом по шкале PSP (г— 0,78, р<0,02 на третьем месяце лечения, г=-0,64, р<0,001 на шестом, г=-0,63, р<0,02 на девятом, г =-0,58, р<0,006). В группе оланзапина отрицательные статистически значимые корреляции между подшкалой негативной симптоматики и баллом по шкале PSP отмечались с третьего месяца (г—0,53 р<0,01) и затем наблюдались на всем протяжении исследования (г=-0,56 р<0,009 на шестом месяце, г=-0,60 р<0,004 на девятом, г=-0,68 р<0,001 на двенадцатом месяце). Таким образом, полученные отрицательные умеренные корреляции (0,25 < | г | < 0,75) свидетельствуют об обратной зависимости между переменными, т. е. при большей выраженности негативной симптоматики уровень социального функционирования по шкале PSP ниже.
Корреляционный анализ между интегративным баллом по шкале PSP и числом больных, соответствующих критериям ремиссии в группе пролонгированного рисперидона, выявил положительные статистически значимые корреляции (г=+0,62, р<0,003 на 3 месяце, г=+0,63, р<0,004 на 9 месяце). В группе оланзапина также отмечались значимые положительные корреляции (г=+0,4 р<0,002 на 3 месяце, г=+0,6 р<0,04 на 12 месяце). Полученные положительные умеренные корреляции говорят о прямой зависимости между данными показателями, т. е. больные, достигшие современных критериев ремиссии, имеют более высокий уровень функционирования и лучше адаптированы в жизни.