Распределение по числу больных в подгруппах с тревожной, заторможенной и тоскливой депрессией было следующим: тревожная — 21 больной, заторможенная — 14, тоскливая — 21. Основные клинические и социодемографические характеристики больных в анализируемых подгруппах приведены в таблице 5.
Как видно из рис. 35, подгруппа тоскливой депрессии, которая по своим характеристикам близка критериям DSM-IV для меланхолической депрессии, по числу респондеров и больных с ремиссией превосходила подгруппы больных с тревожной и заторможенной депрессией, хотя эти различия и не достигали статистической значимости.
Этот результат согласуется с данными сравнительной эффективности агомелатина при меланхолической и немеланхолической депрессии, которые показывают преимущества препарата при лечении меланхолической депрессии. Интересно, что несмотря на доказанные анксиолитические свойства агомелатина, его антидепрессивный эффект оказался менее всего выраженным при тревожном варианте депрессии.
В первые 2 недели терапии суммарный балл ШГ при тревожной депрессии редуцировался несколько быстрее, чем при заторможенной и тоскливой.Однако, начиная с 4-й недели лечения, эта закономерность утрачивалась. При тревожной депрессии наблюдалось даже некоторое увеличение значений этого показателя.
Таблица 5. Клинические и социодемографические харатеристики в подгруппах больных с тоскливой, тревожной и заторможенной депрессией
Рис. 35. Соотношение респондеров и больных с ремиссией при тревожной, заторможенной и тоскливой депрессии через 6 недель терапии агомелатином
Рис. 36. Динамика суммарного балла ШГ при тоскливой, тревожной и заторможенной депрессии в процессе терапии агомелатином (LOCF)
Рис. 37. Динамика показателя ШГ „Гипотимия» при тревожной, заторможенной и тоскливой депрессии в процессе терапии агомелатином
Показатель ШГ „психическая тревога» при тревожной депрессии редуцировался быстро. Его изменения достигали статистической значимости уже на 2-й неделе терапии, т. е. раньше, чем в других подгруппах (рис. 38).
Рис. 38. Динамика показателя ШГ „Психическая тревога» при тревожной, заторможенной и тоскливой депрессии в процессе терапии агомелатином
Симптоматика заторможенности исходно была менее всего выражена при тревожной депрессии в сравнении с тоскливой и заторможенной (рис. 39), что понятно, если учесть феноменологические различия симптомокомплексов, являющиеся основой для этой классификации депрессивных состояний.
Рис. 39. Динамика показателя ШГ „Заторможенность» при тревожной, заторможенной и тоскливой депрессии в процессе терапии агомелатином
В то же время, следует отметить, что именно при тревожной депрессии симптоматика заторможенности оказалась более чувствительной к терапии агомелатином, чем при тоскливой и заторможенной (рис. 39). Редукция показателя „заторможенность» по ШГ достигала статистической значимости при тревожной депрессии на 3-й неделе терапии, при заторможенной — на 4-й, а при тоскливом варианте статистической значимости изменений не достигалось. Возможно, такая закономерность объясняется именно меньшей исходной тяжестью этого симптома при тревожной депрессии.
На первый взгляд меньшая эффективность агомелатина при тревожной депрессии по сравнению с тоскливой и заторможенной противоречит сделанному ранее выводу о принадлежности препарата к тимоаналептикам с преимущественно противотревожным действием. Однако анализ динамики показателей ШГ во всех выборках показывает, что редукция тревоги при лечении агомелатином всегда опережает редукцию заторможенности, т. е. на симптоматическом уровне вывод о преобладании в спектре его действия противотревожного эффекта над активирующим подтверждается. В то же время, эффективность препарата существенно различается в зависимости от типологии депрессии, т. е. на синдромальном уровне.
Рис. 40. Динамика показателя ШГ „Заторможенность» при тревожной, заторможенной и тоскливой депрессии в процессе терапии агомелатином