Как видно из таблицы 1, подгруппы больных с диагнозом БАР и РД были сопоставимы по числу больных и основным клинико-демографическим показателям (пол, возраст, длительность заболевания, исходный балл ШГ). Число больных в группе ДЭ было значительно меньшим (8 больных), хотя средние по группе показатели тяжести депрессии и ее длительности не отличались от таковых для БАР и РД. Несмотря на малочисленность, группа ДЭ также была включена в анализ, т. к. представлялось важным установить, имеются ли какие-то глобальные различия в эффективности препарата у больных с хронически протекающим аффективным расстройством и у пациентов с депрессивным эпизодом, развившимся впервые.

Как видно из рис. 19 и 20, подгруппа больных ДЭ существенно отличалась по этим показателям от остальных подгрупп, несмотря на то, что в процентном соотношении в ней было больше госпитализированных больных, что говорит о большей тяжести депрессий в этой выборке. К концу исследования число респондеров среди больных ДЭ составляло 62,5 % против 46,4 % при БАР и 45 % при РД. Аналогичная закономерность выявляется при сравнении числа больных, достигших ремиссии: ДЭ — 62,5% больных, БАР — 39,3%, РД — 42,85 %. Вместе с тем, ввиду недостаточной выборки больных статистические различия между группами не достигли значимой степени.

Рис. 19 Процентное соотношение респондеров у больных ДЭ, БАР и РД в процессе терапии

Рис. 20. Процентное соотношение больных с ремиссией у больных ДЭ, БАР и РД в процессе терапии агомелатином (N=56 LOCR)

Сравнивая динамику этих показателей при БАР и РД, следует отметить, что число респондеров практически не имело различий в этих подгруппах на всем протяжении терапии, а число больных с ремиссией на 21-й и 28-й дни терапии было существенно выше при РД (25% и 40%, соответственно) по сравнению с БАР (14,3% и 28,6 %). К концу курса терапии эти показатели практически выровнялись, хотя при РД ремиссия достигалась несколько чаще (у 42,9 % больных), по сравнению с БАР (39,6 %). Статистически достоверных различий между подгруппами по этому показателю не наблюдалось.

Редукция суммарного балла ШГ в трех анализируемых диагностических подгруппах достигала статистической значимости уже на 7-й день терапии и была поступательной до окончания исследования (рис. 21).

Рис. 21. Сравнительная динамика показателя суммарного балла ШГ у пациентов с БАР (N=28), РДР (N=20), fl3(N=8) (LOCF)

Как видно из рис. 22, редукция суммарного балла ШГ была значительно более выраженной у больных с ДЭ по сравнению с БАР и РД, начиная с 21 дня терапии и до окончания исследования. Статистически достоверных различий в редукции суммарного балла ШГ у больных БАР и РД не установлено. Отдельные симптомы ШГ и значения К имели такую же динамику, как по группе в целом.

Рис. 22 Процентное соотношение редукции значений суммарного балла ШГ у пациентов с БАР (N=28), РДР (N=20), A(N=8) в процессе терапии агомелатином (LOCF)

Вместе с тем, клиническое наблюдение позволило выявить некоторые различия в редукции депрессивной симптоматики в каждой из групп. Так, редукция „ядерной» депрессивной симптоматики (депрессивное настроение, нарушения физической и интеллектуальной активности, суточная ритмика) среди пациентов с РД редуцировались гармонично в обычные для всех антидепрессантов сроки. На протяжении первых трех недель многие пациенты не отмечали существенного улучшения состояния. Сохранялись жалобы на тоску, интеллектуальную и двигательную заторможенность, которые они высказывали спонтанно. Однако при активном расспросе выяснялось, что в целом имело место постепенное уменьшение выраженности симптоматики, появлялись периоды ровного настроения во второй половине дня, уменьшалась интенсивность и продолжительность тревожных переживаний.

Более отчетливая динамика состояния у большинства пациентов наблюдалась в период 21-28 дня терапии. Больные спонтанно сообщали, что значительно улучшилось настроение, уменьшились тоска, тревога, улучшился сон (прежде всего засыпание), появилась „жизненная энергия», социальная активность. При этом пациенты отмечали сохранение депрессивной симптоматики в виде умеренно сниженного настроения, особенно в утренние часы, эпизодическую тревогу, трудности в выполнении профессиональных и бытовых обязанностей. Ремиссия у этой группы пациентов наступала, как правило, через 1-2 недели, после ответа на терапию.

У пациентов с биполярной депрессией динамика клинической симптоматики имела некоторые отличия. Так, часть пациентов в первые 3 недели терапии сообщали о существенном улучшении состояния, в первую очередь, за счет положительного влияния препарата на качество сна, а также за счет редукции тревоги. Однако длительно сохранявшиеся явления апатии, идеаторной и моторной заторможенности, значительно влиявшие на социальную и профессиональную деятельность, в дальнейшем рассматривались этими пациентами как отсутствие эффекта и в ряде случаев привели к отказу от продолжения терапии. Этим, вероятно, и объясняется существенно более низкий процент больных, достигших ремиссии, при сопоставимом числе респондеров. Стоит также отметить, что у больных биполярной депрессией с атипичными чертами ответ на терапию отмечался чаще и наступал быстрее, чем у остальных, в основном за счет уменьшения симптоматики тревоги и чувствительности к межперсональным конфликтам. Отсутствие у таких пациентов выраженной апато-адинамической симптоматики обусловило более частое и быстрое достижение ремиссии, в среднем, на 21-й день терапии. Кроме того, у 2 пациентов возникла инверсия фазы с развитием гипомании, потребовавшая отмены препарата.

Пациенты с первым депрессивным эпизодом, принимавшие агомелатин, реагировали на лечение несколько быстрее. Так, несмотря на отсутствие статистических различий между группами, пациенты с первым депрессивным эпизодом часто уже к 1-2 неделе терапии отмечали значительное уменьшение тоски и тревоги, „стало легче жить, появилась надежда». Редукция „эндогенных» симптомов депрессии происходила раньше, чем в группе РДР и была более стремительной, так что сроки ответа на терапию совпадали с наступлением ремиссии или отстояли друг от друга не более чем на 1 неделю. Качество ремиссии у пациентов с первым депрессивным эпизодом было несколько выше, чем в группе РДР. Многие из них отмечали, что к окончанию исследования „полностью выздоровели». Настроение у большинства больных достигало эутимного уровня. Приведенные выше наблюдения показывают, что клинический эффект агомелатина у пациентов с ДЭ был более быстрым и полноценным.

Таким образом, анализ проведенный в подгруппах БАР, РД и ДЭ, позволяет судить о сопоставимой эффективности агомелатина при лечении биполярной депрессии и депрессии в рамках рекуррентного депрессивного расстройства. Также можно отметить существенное преимущество препарата при лечении первичного депрессивного эпизода, что в целом соответствует общим представлениям о наиболее высокой эффективности антидепрессантов именно у этого контингента больных.